В позднем СССР студентам платили стипендии в 40–50 рублей в месяц. По советским временам — прилично, примерно 25% от средней зарплаты в брежневские времена. Сейчас минимальная студенческая стипендия — 3 тысячи рублей, то есть уже всего лишь 3% от средней зарплаты. Студенты и их родители справедливо считают такие суммы смехотворно низкими.
Казалось бы, 5 очков Гриффиндору, то есть советской образовательной системе. Но нет, при детальном рассмотрении вскрываются детали, которые заставят разумного студента без колебаний предпочесть 2025 год.
1. Уровень благосостояния и зарплат кардинально вырос по сравнению с советскими временами. К примеру, порция макарон по-флотски, если брать высший сорт макарон, обойдётся примерно в 38 рублей. Несложно подсчитать, что даже в 3 тысячи рублей можно уложить трёхразовое питание, ещё и с мясом (которое в СССР было доступно далеко не всегда). Или, как вариант, за 3 тысячи рублей можно купить стильные джинсы или кроссовки из разряда тех, в которых при Брежневе было опасно ходить по улице без охраны.
Если бы передо мной стоял выбор — потратить 45 рублей в ленинградских магазинах 1975 года или потратить 3 тысячи рублей в современных магазинах — я бы задумался. А если бы речь шла о магазинах нестоличной Костромы, я бы выбрал современные магазины, не думая.
2. Сейчас у студентов есть возможность подрабатывать. Не диким грузчиком, с молодости повреждая себе организм, а на вполне адекватных работах типа переворачивателя гамбургеров, курьера, няни, выгуливателя собак и так далее.
3. Спасибо ЕГЭ — поступить в любой вуз можно теперь без взяток. Раньше с этим возникали иногда серьёзные сложности, особенно когда речь шла о престижных вузах. Процитирую из дневника советского преподавателя логики, Андрея Алякринского (ссылка):
29 декабря 1970. Утром рыскал в поисках продуктов. У закрытого мясного ларька перетаптывалась очередь старух в тулупах и платках. «Мяса опять мало…», — жалостливо тянула одна. Сабир из-под прилавка выдал мне курицу. Советский интеллигент, гордый своей добычей, понесся домой.
28 июня 1971. Аня, бывшая жена П-ва, подвезла меня до университета на такси, по дороге заговорила о своей дочери Кате. Катя поступает на отделение прикладной математики. По математике и физике с ней занимаются университетские преподаватели. Каждому Аня платит по 80 рублей в месяц. Университетские шабашники собирают группы по 3–5 человек и проводят с ними единовременные занятия, получая 80 рублей с головы. Таких групп у одного шабашника может быть несколько. Раньше просто брали взятки, теперь со взятками стало труднее, знания оцениваются объективнее, стали торговать знаниями.
1 июля 1971. Коля М-ов, узнав, что я в приемной комиссии, смущённо просил «подстраховать» брата жены, который поступает куда-то на математику. Обещался ему «подстраховать». Коля такие вещи делает всегда с великим смущением.
7 июля 1971. Раньше просили «устроить», «сделать», потом появился более скромный термин «помочь», сейчас в ходу слово «подстраховать». Снова поймала меня Аня: «Я по поводу Катьки. Я была у Арама, он меня хорошо принял, но его не будет во время экзаменов, он познакомил меня с Х-ым — ты его знаешь? Х-ов просил меня подойти к нему 12 числа. Как ты думаешь?». Я пожимаю плечами: «Что ты от меня хочешь?».
У Лёни Ж-на была ещё одна кандидатура, но он решил не «перегружать» меня и сказал, что поручит её Толику В-му. В прошлом году Лёня «подстраховывал» дочь врача, лечившую его жену, в этом — дочь подруги жены. Многое совершается по воле любимых жен.
Две Иркины подруги ездили в Андижан поступать в институт. Преподаватель во время экзамена похлопал одну по коленке, сказал: «Когда встретимся?» Пожаловались другому преподавателю, тот показал продавленный диван в приёмной комиссии: «Хотите поступить к нам — через этот диван нужно пройти». Подруги посоветовались, у обоих дети, не рискнули и вернулись домой. Они думали, в Андижане будет легче…
4. С жильём сейчас тоже повеселее: студент спокойно снимает комнату или квартиру, многим родители сразу покупают квадратные метры.
Лет 10 назад я лично участвовал в сделке: студенту из Рязани родители приобрели студию на 28 м², 15 минут пешком от конечной станции метро. Специальности у родителей были простые, сумма сделки — небольшой. Я участвовал тогда в нескольких однотипных сделках, и я не помню, оформляли ли конкретно эти покупатели ипотеку, но если да, то на вполне подъёмную сумму, 10–15 тысяч рублей в месяц.
5. Наконец, главное. Сейчас у нас в вузах учится 54% молодёжи подходящего возраста (ссылка), а в 1980 году учились только 23% (ссылка).
Цифры не максимальные. В 2015 году в вузах учились 84% молодёжи, однако за прошедшее время многие сознательно выбрали колледжи, хотя могли поступить и в вуз. Современные колледжи принято считать наследниками советских ПТУ, однако уровень образования там сейчас несравнимо выше, ближе к советским институтам и университетам. Культурный уровень современных колледжей тоже совершенно иной: пьяные драки и тому подобная «романтика» стали уже экзотикой, а не правилом.
Если урезать количество вузовских мест до советского уровня, сэкономленных бюджетных денег хватит, чтобы платить студентам высокую стипендию вообще всем студентам, а не только тем, кто хорошо учится и имеет определённые достижения, как это происходит сейчас. Под «высокой стипендией» я подразумеваю суммы в 50–100 тысяч рублей в месяц: экономии от кардинального сокращения количества мест должно с лихвой хватить, так как основные затраты государства — это не стипендии, а обслуживание зданий, зарплаты преподавателям, содержание бюрократического аппарата и тому подобное.
Однако я сомневаюсь, что наше общество и наши студенты встретят такую «оптимизацию» аплодисментами. Пусть уж лучше минимальная стипендия останется смешной, зато вузы будут доступны для всех.
Свежие комментарии